Вот говорят, что живём мы плохо - бандиты на каждом шагу, в правительстве одни вредители (как будто
только в нём), денег большинству населения не платят, а когда и платят, то
продукты можно достать только такие, какие "на западе" даже собаки есть не
будут... Согласен. Но в том-то и есть наша главная сила, что вся жизнь в России
- борьба непрерывная с самими собой и окружающим. Как хорошая сталь, народ наш
- чем больше бьёшь его, тем больше крепчает. Каждый у нас нынче - боевая
единица сама в себе, десантник в тылу врага. С раннего детства золотого учимся
преодолевать трудности; а нередко сами и создаём их себе, чтобы было с чем
бороться, чтобы не потерять форму. Но зато, в зрелом уже возрасте, нет такой ситуации
- мыслимой или немыслимой - с которой мы не смогли бы справиться и обернуть, в
конце концов, в свою же пользу.
Вот к примеру, собрался я как-то съездить отдохнуть в
деревню... Не так чтоб далеко - шесть часов ночью на поезде, там часов
двенадцать прождать автобуса; проехав на нём километров с сотню, пересесть на
другой, если подгадаешь (тут нужный
автобус ходит уже раз в неделю); а если нет, то ещё километров тридцать
пешком - и ты на месте... Купил билеты, как всегда в общем вагоне (так и дешевле и интересней). Пока
пассажиры разбирались у кого какие места, быстренько занял вторую полку (на них-то общих билетов не продают, если кто
не знает, оставляя место для частной инициативы и предприимчивости). Нашёл
кто едет до моей станции. Договорился, чтобы разбудили, когда подъезжать будем.
Затем, положил рюкзак под голову, снял сапоги, улёгся и стал наблюдать за
течением жизни...
Проводников, с тех пор как отъехали от Питера, не видно и не
слышно. Вагон последний. Так что названия станций и днём-то не разглядишь. А
ночью, и вовсе, за окном - тьма кромешная. Однако, паники в людях никакой не
видно. Все и входят и выходят вроде бы там, где надо. Кто-то добыл на очередной
остановке пару ломаных деревянных ящиков и растапливает титан для чая. Кто-то
идёт с матрасами и подушками (у нас-то
постелей не выдают) из соседнего пустого плацкартного вагона (ну конечно, кто же в нём поедет, если можно
в общем). А иные с теми же матрасами и подушками так и сходят с поезда - в
хозяйстве всё пригодится...
Потом, слышу, два мужика разговаривают.
- Семён, ты зачем полку-то откручиваешь?
- Да у меня сосед - Мишка Тихонов, ты его знаешь - такую вот
привинтил в бане; и получился отличный полок.. На нём попаришься, как следует,
потом поднимешь - и мойся себе на здоровье, ни что не мешает. Я попробовал, так
решил и себе поставить.
- А как же её Мишка до деревни-то доволок? Это ж километров
двадцать от станции будет. Я однажды - тоже для бани - котёл в вагоне
откурочил, а вынести и не смог. Тяжёлый, злыдень, оказался..
- А старуха у Мишки на что? Моя хворает, с тех пор как у
медведя тёлку отбила, так ты поможешь; а как дойдём, так сразу за то бутылку
получишь..
- Эх, если бы мне за тот котёл кто бутылку поставил. Нешто
бы не сволок?..
Вроде бы и не спал я, а проснулся от холода и какой-то
непривычной тишины вокруг. Открыл глаза - туман, ничего не видно. Ощупал -
вроде бы трава подо мной... влажная... Потом вверху оформилась козлиная голова
- висит в пустоте, глядит на меня и вроде как ухмыляется... Другой, не в России
воспитанный, тут бы, пожалуй, и впрямь, богу душу отдал. А я ничего - лежу,
соображаю, интересно даже:
- И куда это меня занесло? Ба, так это ж со мной мужики
полку откручивали... и вынесли, значит, черти, вместе с ней...
Козёл утвердительно мемекнул.
- Вот только тебя мне ещё для полного счастья и не хватало!
Я резко сел, осмотрелся поосновательнее - пожитки как были в
рюкзаке под головой, так там и остались, и даже сапоги рядом поставлены (не мои, правда, но всё лучше, чем босиком).
- Нет, всё-таки, что ни говори, душевный у нас народ, понимающий...
Надел я те сапоги, закинул рюкзак за спину и пошёл станцию
искать, либо ещё что, могущее помочь определиться с местом моего настоящего
пребывания. И козёл к делу пришелся - бежит впереди, дорогу показывает. Глядь,
и впрямь, станция. Захожу. Расписания, конечно, и в помине нет. Зато все стены
местным фольклором исписаны. Изучив оный и даже записав кое-что, по привычке,
на память, подхожу к окошечку кассира, стучусь - тишина... Но тут дверь станции
отворяется, и в помещение входит мой знакомый козёл, а за ним какое-то существо
неопределённого вида в ватнике... И говорит то существо человеческим голосом:
- Пошто ж ты, милок, здесь оказался? Чай, не нашенский, вроде.
- То, - отвечаю, - история долгая и тёмная. Меня бы сейчас
лучше кто просветил, как отсюда выбраться.
- Что ж не выбраться... Только поезда теперь суток трое не
пойдут - ремонт у них. А по большаку так и вовсе как лет пять тому ремонт начали,
так только Васька-тракторист проехать и мог, и то когда пьяный.
С того и допился - пошел в сарай, да
повесился. Так что лучше тебе, пожалуй, через лес напрямик к Подпорожью, а оттуда
уж куда хошь...
- Знаем, знаем, - проворчал я, - тоже дыра ещё та... А
далеко, хоть, через лес?
- Да нет, километров полста. Тропы, правда, нет. Но немцы о
прошлом годе проходили, и ни один не вернулся...
- Какие ещё немцы?
- А я почём знаю. Шпиёны, наверно -
торбы у всех, как у тебя, за плечами и
говорят не по-нашему.
Ну спасибо. И меня
туда же - вслед за "шпиёнами". Недаром, национальный герой наш - Иван
Сусанин...
Не в силах боле продолжать, я рванулся из дверей и пошёл, и
пошёл... И дошёл! Иначе, кому было бы сейчас писать эти строки? Полпути
компанию мне составлял всё тот же козёл; но потом отстал в болотах. Ну да не
пропадёт, я думаю - наш же, российский, не в стойлах рощенный, бурьяном
вскормленный... А я с тех пор только утвердился во мнении, что враги у России
настоящие - это те, кто хочет сделать нашу жизнь лучше, чтобы изнежились мы,
выродились, ослабли телом и духом. Но ничего, не допустим. Встанем, как всегда,
всем миром - что открутим, что сломаем, что по ветру пустим - и будем жить, как
и прежде, с девизом: "Пусть сильнее
грянет буря!